Smoke&Lightening ГЛАВА4

Когда Дженсен проснулся, ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, где он. И еще некоторое время, чтобы осознать, что его разбудило. Его телефон звонил. Он открыл его и посмотрел на высветившееся имя. Отец. Закусив губу, он нажал на сброс, а потом быстро отключил телефон. Он не хотел разбираться с этим по телефону. Дженсен наклонился за своими ботинками - когда только он успел их снять - и начал обуваться. Его движение разбудило Джареда, который медленно открыл глаза.
«Эй. - его голос был хриплым со сна. Он сел, потирая глаза. Увидев обувающегося Дженсена, Джаред замер.
«Куда-то уходишь?»
«Ага»
«Еще раз. Ты куда-то уходишь, даже не позавтракав?»
«А что?»
«А то, что Джеффри каждое утро готовит завтрак».
«Серьезно?».
«А что, дома ты не завтракаешь?»
На щеках Дженсена проступил румянец.
«Ну, да. Если мама просыпается до того, как я ухожу, чтобы приготовить мне что-нибудь, то конечно завтракаю».
«Так. А если нет, то ты просто голодаешь?»
Дженсен встал, поправляя одежду.
«Я не собираюсь тебе это объяснять. Нет, я не голодаю. У нас всегда есть фрукты».
Потянувшись, Джаред громко зевнул.
«Иди в дом. Ставлю упаковку пива, нас уже ждут жареные тосты».
Дженсен только хохотнул на это:
«Ага, как будто кто-нибудь продаст мне упаковку пива. Я верю тебе, доволен?»
«Ладно, не важно», - Джаред поднялся на ноги и направился в дом, потому что было ясно, что Дженсен не пойдет внутрь без специального приглашения.
Естественно, Джеффри был на кухне. В руке он держал деревянную лопаточку, а на маленьком кухонном столе стояли две тарелки с подрумянеными тостами.
«Налетай, - улыбнулся он. - Их много, но они быстро остывают, малыш».
Немного смущенный тем, что Джеффри, очевидно, уже знал о его присутствии в доме, Дженсен сел за стол и подвинул к себе тарелку, пробормотав «Спасибо». По тому, как Джаред набросился на еду было понятно, что проблем с аппетитом у него нет. Дженсен некоторое время смотрел на него, а затем снова опустил глаза в тарелку.
«Ешь давай. Они не отравлены», - пошутил Джеффри, и Дженсен принялся за еду, не сказав ни слова, когда Джаред стащил у него с тарелки кусок тоста.
«Ты сегодня не работаешь?», - спросил Джаред.
«Решил устроить себе в субботу выходной. Для разнообразия. И на случай, если вы захотите чем-нибудь заняться».
«Типа чего?» - спросил Джаред с набитым ртом.
«Джей»
«А?»
«Я уверен, наш гость впечатлен твоими потрясающими манерами».
«Эт же просто Джен», - невинно усмехнулся он.
Джеффри хмыкнул и покачал головой.
«Что-то с тобой не в порядке, ты в курсе? Ну ладно, можем заняться чем угодно. Суббота ведь. День, когда дети вашего возраста обычно отдыхают и развлекаются».
Джаред сглотнул.
«Дети моего возраста? Мне что, девять?»
«Вполне возможно, раз ты так ведешь себя во время еды».
Джаред облизнул крошки вокруг рта.
«А тебе тогда. сто пятьдесят».
«Джаред».
«Извиняюсь, - сказал он, все еще пытаясь спрятать улыбку. - Значит, мы идем в зоопарк, а по пути назад остановимся нарвать маргариток на солнечной полянке».
Джеффри отодвинул пустую тарелку на середину стола.
«Отлично, можешь идти ремонтировать байк, а мы с Дженсеном куда-нибудь прокатимся».
«Ой, да ладно. Парню даже не во что переодеться. Ты не можешь его никуда брать в таком виде. Вам обоим будет неудобно. Без обид, Джен».
Дженсен только рассмеялся и ткнул пальцем в Джареда:
«Знаешь, ты, конечно, можешь пойти в таком виде, но тогда мне будет неудобно».
Джеффри громко рассмеялся и хлопнул Дженсена по плечу.
«Полагаю, теперь он официально может считаться членом семьи, Джей. Тебе лучше быть
осторожнее».
«Ну-ну. Так мы едем в зоопарк или нет?»
«Я не поведу тебя в зоопарк. Ты достаточно взрослый и чертовски очевидно, достаточно испорченный, чтобы выбрать что-то более серьезное».
«Стрипклуб?»
«Помой лучше гребаную посуду, мальчик».
«Эй, полегче! - сказал Джаред, поднимая руки. - Не выражайся в присутствии нашего гостя. У него нежные уши».
«Рядом с тобой, Джей, я думаю, он офигительно быстро научится не быть чувствительным. Мой посуду и переодевайся. И найди что-нибудь для Дженсена».
***
Закончилось тем, что Дженсен надел потертую майку с логотипом «Джек Дэниэлс» и старые джинсы Джареда, из которых тот недавно вырос. С одной стороны это заводило его, а с другой, он чувствовал себя неуютно. Потому что с одной стороны - это были старые вещи Джареда, а с другой - это были вещи Джареда. Он уселся на заднее сидение машины Джеффри, а Джаред расположился в кресле рядом с водительским и включил музыку. Дженсен понял, что Джеффри, видимо, точно знал, куда он хочет их отвезти, потому что они выехали за город и ехали еще около часа, прежде чем остановиться на огромной поляне недалеко от реки, которая была буквально усеяна сотней классических мотоциклов. Он очень хотел увидеть лицо Джареда в этот момент, но и со спины его реакция была заметна.
Джаред потянулся к водительскому сиденью и обнял Джеффри, пока тот парковался:
«Ты как будто знаешь меня!»
«Отвали от меня, идиот, - сказал ему Джеффри довольным голосом. - Просто услышал об этом от друга на прошлой неделе. Ты действительно думаешь, что я бы пропустил работу без веской причины?»
«Ты лучше всех!»
Дженсен улыбался сам себе, пока они выбирались из машины, и Джеффри запирал ее. Джаред выглядел таким восторженным, что трудно было не заразиться его возбуждением. Дженсен был рад, что он с компанией, иначе это все было бы немного слишком. Рокот моторов вызывал у него дрожь по всему телу. Вдоль реки не меньше, чем на милю, растянулся палаточный городок. Народ рассекал туда-сюда на байках, а в отдалении от автомобильной парковки собралась приличная толпа перед небольшой сценой. Тут и там стояли колонки, из них лилась музыка, которую играла группа на сцене. У Дженсена глаза полезли на лоб, когда он взглянул на проходящего мимо бородатого здоровяка, держащего за руку хрупкую блондинку. Обоих с ног до головы покрывали татуировки, и Дженсен не был уверен, что на лице бородача был хоть один участок, свободный от пирсинга. Он был невероятно благодарен, что Джаред одолжил ему свои вещи, потому что у него сложилось впечатление, что если бы он оделся в свою мятую школьную форму, то, вполне возможно, сейчас был бы уже убит. Но все же, он постарался держаться ближе к Джеффри.
«Если вы, ребята, хотите осмотреться, то - вперед. Мы можем встретиться попозже».
«Эй, а Эрик здесь?», - спросил Джаред, смотря поверх голов.
«Да, он, кажется, говорил, что собирается поставить здесь палатку. Подумываешь о чем-то новом?».
«Может быть. Пошли, Дженсен. - Джаред схватил Дженсена за руку, не оставляя ему иного выбора, кроме как последовать за собой. - До скорого, Джефф».
«Присматривай за ним», - пробормотал Джеффри вслед удаляющимся парням.
У Эрика были длинные седые волосы, на голову повязана черная бандана. Он был одет в кожаные штаны и майку с надписью «Вудсток», поверх нее был накинут распахнутый черный жилет. Он улыбнулся Джареду, зубы его были желтыми от никотина. Его руки тоже покрывали татуировки, они спускались вниз по плечам и обвивали его запястья и даже пальцы.
Он встал, чтобы пожать Джареду руку, после чего заключил его в объятия.
«Джей, сто лет не видались. А эт кто?»
«Это новый друг, Дженсен».
«Подумываешь о татуировке, парень?», - Эрик взглянул на Дженсена.
«Эм.»
«Он, скорее всего, нет, а вот я - да», - пришел ему на помощь Джаред.
«Дай угадаю, умираешь от желания заполнить пустое место на левой руке?»
«Ну, это довольно заметно, так что да».
«И что ты хочешь?»
«Пока не знаю. Надеялся, может, ты что-нибудь предложишь?»
Эрик кивнул и заставил Джареда сесть. Он приподнял рукав его футболки и Дженсену снова открылся прекрасный вид на его татуировки. На этот раз ему было не так неудобно стоять и рассматривать их. Эрик аккуратно повернул руку Джареда, осматривая рисунок на коже. Потом прищелкнул языком и откинулся назад, пока Джаред поправлял футболку.
«Ага. Есть одна идейка. Я набросаю кое-что. Подъезжай в конце недели, и мы сделаем это».
«Спасибо, чувак», - сказал Джаред, снова пожимая ему руку.
«Уверен, что твой друг ничего не хочет?»
Джаред усмехнулся, взглянув на Дженсена.
«Пока нет. Пошли, взглянем на байки».
Они медленно двинулись по направлению к сцене, зная, что это займет много времени, потому что по пути было на что посмотреть. Харлеи всех форм и размеров были припаркованы повсюду, и Джаред постоянно останавливался, то показывая на что-то Дженсену, то вступая в разговор с владельцами. Они заглянули еще в несколько палаток. Дженсен был рад, что прихватил с собой бумажник, потому что ему пришлось купить очки, так как его слепило солнце. Джаред высказывался по поводу каждой примеряемой им пары, пока, наконец, не остановился на той, которая «не делала Дженсена еще большим занудой, чем он уже был». Дженсен должен был признать, что, не смотря на его первое впечатление, с Джаредом было действительно весело проводить время. Дженсену даже удалось практически игнорировать тот факт, что сегодня Джаред выглядел еще привлекательней, чем тогда, на ужине.
Во всяком случае, ему это удавалось до того момента, когда они снова встретились с Джеффри. Был уже почти полдень и, несмотря на ветерок, солнце нещадно палило. Дженсен знал, что, скорее всего, обгорит, и жалел, что у него не было никакого защитного крема. Джаред явно не разделял его обеспокоенности. Он выругался, объявляя, что сегодня жарче, чем в заднице у змеи, попавшей в колею, стащил с себя майку и обвязал ее вокруг пояса джинсов. И перед Дженсеном снова открылся вид на пирсинг на груди Джареда.
Они подошли к сцене, и Дженсен начал потеть. Ему почти хотелось последовать примеру Джея и снять майку, но он не хотел обгореть еще хуже и, определенно не хотел, чтобы все смотрели на его полностью не-татуированное тело. Он чувствовал себя каким-то фриком.
Он и Джаред последовали за Джеффри к краю сцены, и Дженсен неуверенно остановился, когда старший из его спутников забрался на нее. Он обернулся к Джареду, который просто улыбался, постукивая пальцами по бедрам.
«Что он делает?»
«Ну, если учесть, что этот парень на сцене - его хороший друг, я думаю, он собирается присоединиться к нему и немного поиграть».
«Ха, ты не говорил, что он играет в группе».
«Он не в группе. Просто любит поиграть время от времени».
Дженсену было интересно узнать, хорошо ли играл Джеффри. И он вскоре получил ответ на свой вопрос. Джеффри взял запасную гитару и начал играть вступление к песне, которую Дженсен хорошо знал. Его друг вкладывал всю душу в пение, и Дженсен даже не заметил, когда начал подпевать, пока Джаред не пихнул его локтем в бок. Но это не остановило его. Он начал петь громче, осознавая, что ему давно не было так комфортно в окружении такой толпы людей.
К концу выступления, к большому удивлению Дженсена, уже успело порядком стемнеть. Джеффри купил им барбекю и пива, и они поели на пути к машине. Джаред, к счастью, снова надел майку, так что Дженсену не нужно было больше отвлекаться на него по пути назад. Он чувствовал, как пощипывает кожу в обгоревших местах, и не сомневался, что она покраснела.
Они вернулись в дом Джеффри в десять часов. Джаред открыл дверь гаража, а Джеффри принес из дома еще несколько бутылок пива. Дженсен наблюдал, как они расставляют стулья, потом сел рядом с Джеффри, пока Джаред вытаскивал из гаража старый газовый баллон с дырой посередине и разжигал в нем огонь. Они подвинулись ближе к пламени, и поначалу просто сидели в тишине, попивая пиво. Дженсену было уютно и непривычно. Он не мог представить что-нибудь подобное в своем доме. Он почувствовал небольшой укол совести, пытаясь представить, что думают сейчас его родители. Он держал телефон выключенным большую часть дня, проверив его один раз - в полдень и обнаружив три сообщения на голосовой почте от отца и пропущенный вызов от сестры. Они понятия не имели, где он, и в данный момент Дженсена это не особо беспокоило. Они, скорее всего, решили, что он до сих пор с Крисом, а его номер они не знают и проверить не могут, что было просто прекрасно.
***
Еще через полчаса Джеффри достал свою гитару и начал наигрывать какую-то медленную сонную мелодию.
Через некоторое время он обернулся к Дженсену, заметив, что тот наблюдает за движением его пальцев, и остановился.
«Ты играешь?»
«Немного. Не очень хорошо».
«Хочешь попробовать?»
Дженсен поднял руку и покачал головой.
«Не сейчас. Я лучше послушаю вас».
«Мм», - довольно улыбнулся Джеффри и снова принялся перебирать струны. Наверное, это было из-за успокаивающих звуков гитары - Дженсен почувствовал, как оседает в кресле, а веки тяжелеют
«Я полагаю, ты не настроен сегодня никуда уходить», - сказал Джаред несколько минут спустя.
Это замечание заставило Дженсена подскочить на стуле и покраснеть.
«О, - он не задумывался о том, что они, возможно, хотят, чтобы сегодня он поехал домой. - Извините. Я могу вызвать такси или.»
«Эй, я не это имел в виду. Просто озвучил очевидное. Ты можешь остаться. Но ты, наверное, захочешь поехать повидаться с семьей до того, как они устроят на нас охоту и насадят головы на колья».
Дженсен рассмеялся.
«Да, наверное. Где я буду. Где мне лучше спать?»
«Можешь снова разделить со мной гараж, - усмехнулся ему Джаред, его зубы сверкнули в свете пламени. - Я не кусаюсь, честное слово».
Они немного прибрались, и Джеффри пожелал обоим спокойной ночи перед тем, как уйти внутрь. Джаред закрыл дверь гаража, разделся, оставшись в одних боксерах, и забрался по лестнице в свою импровизированную спальню. Дженсен остался внизу и присел на диван, подняв голову, услышав голос Джареда.
«Ты что делаешь?»
«Я. Диван?»
«Поднимайся сюда. Уж полюбому удобней».
«Эм.»
«Да не трусь ты. Просто поднимайся. Здесь абсолютно безопасно. Я сплю здесь последние девять лет, и все в полном порядке».
Дженсен вздохнул, зная, что Джаред не отстанет, пока не добьется своего. Он снял ботинки и джинсы и поднялся по лестнице в белье, майке и носках. Джаред уже лежал, вытянувшись на простынях. В гараже было довольно жарко. Дженсен лег рядом с ним и застыл, пока Джаред отодвигался на свою сторону.
«Ты можешь расслабиться, ты в курсе»
«В курсе».
«Никогда раньше не ходил в поход с другом?»
Дженсену удалось немного расслабить мышцы. Его дыхание слегка сбилось, когда Джаред вздохнул, и Дженсен почувствовал тепло его дыхания на своем плече. Он задумчиво замычал и вдруг остановился:
«Другом?»
«Конечно. Я думаю, мы можем сказать, что мы друзья. Дай-ка угадаю, у тебя их немного.
«У меня есть. несколько. Один в школе, а остальные - его знакомые. Они разговаривают со мной».
Джаред кивнул.
«Единственный друг, который был у меня до тебя - это Джефф. Единственный человек, с которым я тусовался, кроме него, был полицейский-воспитатель»
Дженсен закусил губу и ничего не спросил. Он знал, если бы Джаред хотел рассказать ему, он бы это сделал. Он только не был полностью уверен, что хочет это услышать. Вместо этого он сменил тему, посмотрев на Джареда, а затем - на татуировку на его левом плече. Тигр, изображенный там, казалось, смотрел прямо на него, оскал животного был одновременно пугающим и красивым. На другой стороне плеча был изображен дракон, его хвост переплетался с изображением тигра.
«Так, что заставило тебя сделать татуировки?»
Джаред пожал плечами.
«У народа в исправительном центре они были. Я решил, что и сам хочу сделать что-нибудь. Когда я снова переехал к Джеффу, он заставил меня закончить школу и пристроил на работу к Эрику, потому что они были близкими друзьями. Эрик делал татуировки Джеффу. Может, это и была ошибка с его стороны. Я уговорил Эрика сделать мою первую татуировку, как только смог. Пришлось его поуламывать, но я уверен, теперь он доволен. Ну, а я подсел. Он сделал на мне много денег».
«Они что-нибудь значат?»
«Да, они все что-нибудь значат. Вот это, - он провел пальцем по драконьему хвосту, - это я и Джефф. А вот эту, - он немного приспустил боксеры, обнажая бедро ровно настолько, чтобы стала видна татуировка: волчья морда и цепочка следов, - эту я сделал первой. Чтобы всегда помнить, что я с миром - один на один».
«Просто класс», - сказал Дженсен, чувствуя себя при этом довольно глупо. Он хотел спросить о других татуировках, которые покрывали руки и грудь Джареда, но он чувствовал, что нужно подождать, когда Джаред сам объяснит ему. Он успел заметить, что латинская фраза, написанная на потолочных балках, была вытатуирована у него на тыльной стороне запястья правой руки. Ему было интересно, почему эти слова так важны для Джареда. Он знал, что со временем это выяснит. Дженсен снова поймал себя на том, что рассматривает грудь Джареда.
«Зачем тогда пирсинг? И почему именно здесь, а не где-то еще?».
Дженсен вспомнил о парне с пирсингом, которого они видели днем. Удивительно, что Джаред не сделал что-то подобное.
По лицу Джареда скользнула развратная ухмылка, и он ответил:
«Потому что это делает ощущения еще лучше»
«Какие ощущения?»
«А о каких ты думаешь?»
До Дженсена наконец дошло, что он имеет ввиду. Он покраснел и замолчал.
«Знаешь, мне нравится над тобой прикалываться. Это так просто».
«Заткнись».
Джаред только тихо рассмеялся, но больше ничего не сказал. Постепенно его дыхание стало ровным и спокойным. И Дженсен наконец почувствовал себя достаточно расслабленным, чтобы повернуться на бок спиной к Джареду и попытаться заснуть.
***
На следующее утро Дженсен проснулся слегка потерянным. Хотя причина этому, скорей всего, была в том, что это пробуждение было совершенно не похоже на то, к чему он привык, если учесть тот факт, что Джаред тесно прижался к его спине, из его рта на шею Дженсена тихонько капала слюна, он чувствовал небольшое влажное пятнышко у себя на шее, как раз за воротником. Это не оттолкнуло Дженсена, наоборот, ему казалось, что так даже уютно. Менее уютным было ощущение, которое провоцировал наполовину возбужденный член Дженсена. Блять. Он попытался осторожно отодвинуться, стараясь не разбудить Джареда, но это ему не удалось. Джаред причмокнул губами и застонал. это был самый прекрасный звук на земле, по мнению Джена.
Дженсен зажал руку между ног, неподвижно застыв на своей половине кровати, пока Джаред приходил в себя после сна. Он пытался успокоить дыхание и сконцентрироваться на чем-то другом, что помогло бы ему избавиться от эрекции.
Позади него раздался приглушенный смех, и он замер.
«Ох, чувак, я тебя всего обслюнявил».
«Ага», - натянутым голосом произнес Дженсен.
«Ты в порядке?»
«Конечно».
Джаред перевернулся на спину и вздохнул.
«Мне бы еще спать и спать. Сейчас только полдевятого».
Что? Дженсен резко сел.
«Полдевятого? Я должен идти, отец меня убьет. Я должен быть с ними в церкви в половине десятого».
«Расслабься. Сегодня воскресенье. Не думаю, что христианам позволено убивать кого-то в Христов день».
«Ты не знаешь моего отца. Он адвокат, поэтому этот вопрос как-нибудь уладит».
Дженсен поднялся с кровати и быстро спустился на нижний этаж. Он нашел свою, позабытую с пятницы, форму, порадовавшись, что додумался повесить ее на спинку стула. Она все еще была слегка помята, но это было лучше, чем заявиться в джинсах и футболке. Дженсен почувствовал, как галстук впивается в обожженную солнцем кожу, и поморщился. Взглянув наверх, он увидел, что Джаред смотрит на него, лежа на краю матраса.
«Ты на самом деле уходишь, чтоб пойти в церковь?»
«Я должен. Извини. Я бы рад еще потусить, но.»
«Да нет проблем. Тебя подвезти?»
«Эм. Лучше не надо».
«А, ну да, они же не знают, что ты здесь. Ладно. - Джаред скрылся из виду, а потом сбросил вниз дезодорант. - Раз уж у тебя нет времени на душ».
Он снова скрылся из виду. Дженсен поблагодарил и щедро полил себя дезодорантом. Потом оделся, застегнул рубашку и ремень. Ему действительно хотелось бы остаться, но он и так уже позволил себе слишком много на этих выходных. Ему нужно было всерьез взяться за домашнюю работу. И как-то объяснить отцу, чем он был занят эти два дня.
«Эй, Джаред? Спасибо. За все. Можешь передать то же самое Джеффу?»
«Сам передашь в следующий раз, когда будешь здесь», - ответил Джаред. По крайней мере, теперь Дженсен знал, что он не злится. Он вышел на улицу и вызвал такси. Потом позвонил Крису, который как раз направлялся в церковь, чтобы попросить его придумать какое-нибудь прикрытие, если его отец спросит, где он был.
«И где же ты был?»
«Я расскажу тебе завтра. Я у тебя в долгу».
TBC

мои стихи их я придумавала сама

дикая лошадь
Ты поскачешь во мраке по бескрайним холодным холмам
вдоль березовых рощ, отбежавших во тьме, к треугольным домам,
вдоль оврагов пустых, по замерзшей траве, по песчаному дну,
освещенный луной, и ее замечая одну.
Гулкий топот копыт по застывшим холмам - это не с чем сравнить,
это ты там, внизу, вдоль оврагов ты вьешь свою нить,
там куда-то вот тьму от дороги твоей отбегает ручей,
где на склоне шуршит твоя быстрая тень по спине кирпичей.
Ну и скачет же он по замерзшей траве, растворяясь впотьмах,
возникая вдали, освещенный луной, на бескрайних холмах,
мимо черных кустов, вдоль оврагов пустых, воздух бьет по лицу,
говоря сам с собой, растворяется в черном лесу.
Вдоль оврагов пустых, мимо черных кустов не отыщется след,
даже если ты смел и вокруг твоих ног завивается свет,
все равно ты его ни за что никогда не сумеешь догнать,
кто там скачет в холмах, я хочу это знать, я хочу это знать.
Кто там скачет, кто мчится под хладною мглой, говорю,
одиноким лицом обернувшись к лесному царю -
обращаюсь к природе от лица треугольных домов,
кто там скачет один, освещенный царицей холмов?
Но еловая готика русских равнин поглощает ответ,
из распахнутых окон бьет прекрасный рояль, разливается свет,
кто-то скачет в холмах, освещенный луной, возле самых небес,
по застывшей траве, мимо черных кустов. Приближается лес.
Между низких ветвей лошадиный сверкнет изумруд,
кто стоит на коленях в темноте у боброТы поскачешь во мраке по бескрайним холодным холмам
вдоль березовых рощ, отбежавших во тьме, к треугольным домам,
вдоль оврагов пустых, по замерзшей траве, по песчаному дну,
освещенный луной, и ее замечая одну.
Гулкий топот копыт по застывшим холмам - это не с чем сравнить,
это ты там, внизу, вдоль оврагов ты вьешь свою нить,
там куда-то вот тьму от дороги твоей отбегает ручей,
где на склоне шуршит твоя быстрая тень по спине кирпичей.
Ну и скачет же он по замерзшей траве, растворяясь впотьмах,
возникая вдали, освещенный луной, на бескрайних холмах,
мимо черных кустов, вдоль оврагов пустых, воздух бьет по лицу,
говоря сам с собой, растворяется в черном лесу.
Вдоль оврагов пустых, мимо черных кустов не отыщется след,
даже если ты смел и вокруг твоих ног завивается свет,
все равно ты его ни за что никогда не сумеешь догнать,
кто там скачет в холмах, я хочу это знать, я хочу это знать.
Кто там скачет, кто мчится под хладною мглой, говорю,
одиноким лицом обернувшись к лесному царю -
обращаюсь к природе от лица треугольных домов,
кто там скачет один, освещенный царицей холмов?
Но еловая готика русских равнин поглощает ответ,
из распахнутых окон бьет прекрасный рояль, разливается свет,
кто-то скачет в холмах, освещенный луной, возле самых небес,
по застывшей траве, мимо черных кустов. Приближается лес.
Между низких ветвей лошадиный сверкнет изумруд,
кто стоит на коленях в темноте у бобровых запруд,
кто глядит на себя, отраженного в черной воде,
тот вернулся к себе, кто скакал по холмам в темноте.
Нет, не думай, что жизнь - это замкнутый круг небылиц,
ибо сотни холмов - поразительных круп кобылиц,
на которых в ночи, но при свете луны, мимо сонных округ,
засыпая, во сне, мы стремительно скачем не юг.
Обращаюсь к природе: это всадники мчатся во тьму,
создавая свой мир по подобию вдруг твоему,
от бобровых запруд, от холодных костров пустырей
до громоздких плотин, до безгласной толпы фонарей.
Все равно - возвращенье, все равно даже в ритме баллад
есть какой-то разбег, есть какой-то печальный возврат.
Даже если Творец на иконах своих не живет и не спит,
появляется вдруг сквозь еловый собор что-то в виде копыт.
Ты, мой лес и вода, кто объедет, а кто, как сквозняк,
проникает в тебя, то глаголет, а кто обиняк,
кто стоит в стороне, чьи ладони лежат не плече,
кто лежит в темноте на спине в леденящем ручье.
Не неволь уходить, разбираться во всем не неволь,
потому что не жизнь, а другая какая-то боль
приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна,
лишь вершины во тьме непрерывно шумят, словно маятник сна.вых запруд,
кто глядит на себя, отраженного в черной воде,
тот вернулся к себе, кто скакал по холмам в темноте.
Нет, не думай, что жизнь - это замкнутый круг небылиц,
ибо сотни холмов - поразительных круп кобылиц,
на которых в ночи, но при свете луны, мимо сонных округ,
засыпая, во сне, мы стремительно скачем не юг.
Обращаюсь к природе: это всадники мчатся во тьму,
создавая свой мир по подобию вдруг твоему,
от бобровых запруд, от холодных костров пустырей
до громоздких плотин, до безгласной толпы фонарей.
Все равно - возвращенье, все равно даже в ритме баллад
есть какой-то разбег, есть какой-то печальный возврат.
Даже если Творец на иконах своих не живет и не спит,
появляется вдруг сквозь еловый собор что-то в виде копыт.
Ты, мой лес и вода, кто объедет, а кто, как сквозняк,
проникает в тебя, то глаголет, а кто обиняк,
кто стоит в стороне, чьи ладони лежат не плече,
кто лежит в темноте на спине в леденящем ручье.
Не неволь уходить, разбираться во всем не неволь,
потому что не жизнь, а другая какая-то боль
приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна,
лишь вершины во тьме непрерывно шумят, словно маятник сна.
лошади
Лошади умеют плавать,
Но не хорошо, не далеко...
"Глория" по-русски значит "Слава",
Это вам запомнится легко.
Шел корабль своим названьем гордый,
Океан старался превозмочь.
В трюме добрыми мотая мордами
Тыща лошадей топталась день и ночь.
Тыща лошадей, подков четыре тыщи,
Счастья все ж они не принесли,
Мина кораблю пробила днище
Далеко далеко от земли.
Люди сели в шлюпки, в лодки влезли,
Лошади поплыли просто так -
Как же быть и что же делать, если
Нету места в лодках и плотах.
Плыл по океану рыжий остров,
В море синем остров плыл гнедой,
Им сперва казалось: плавать просто,
Океан казался им рекой.
Но не видно у реки той края,
На исходе лошадиных сил
Вдруг заржали кони, возражая,
Тем, кто в океане их топил
Кони шли на дно и ржали, ржали,
Все на дно покуда не пошли.
Вот и все, а все-таки мне жаль их
Рыжих, не увидевших земли...
Коней караковых, соловых,
Чубарых, пегих, вороных,
Гнедых, буланых, рыжих - словом,
Всех тех, что кованой подковой
Будили звонкость мостовых,
Метелям невским мча навстречу
То в бубенцах, то вплеске лент
Под пенье, смех, музыку, речи -
В металле век увековечил,
Легко подняв напостамент.
И сделал вовремя. Живая
Жизнь скоростей вершит полет,
Иные дали открывая,
И редко лошадь ломовая
Музейным мамонтом пройдет.
Не ею новый день означен.
Но в час, когда жесток мороз,
Я знаю - так, а не иначе! -
Ночь кормит бронзовых, горячих
Овсом осыпавшихся звезд.
Неслышно бронзовые кони
На снег ступают голубой
В расшитой блестками попоне,
Тепло касаются ладони
Щекотно-бархатной губой.
Гляди: вон там, на той скале - Пегас!
Да, это он, сияющий и бурный!
Приветствуй эти горы. День погас,
А ночи нет... Приветствуй час пурпурный.
Над крутизной огромный белый конь,
Как лебедь плещет белыми крылами,
И вот взвился, и в тучи, над скалами,
Плеснул копыт серебряный огонь.
Ударил в них, прожёг одну, другую
И в исступлённом пурпуре исчез.
Настала ночь. Нет мира, нет небес, -
Всё - только ночь. Приветствуй ночь нагую.
Вглядись в неё: копыта след крутой
Узнай в звезде, упавшей мочаливо.
И Млечный Путь плывёт над темнотой
Воздушною распущенною гривой.
Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес молодое лицо.
Кони фыркали, били копытом, маня
Понестись на широком пространстве земном,
И я верил, что солнце зажглось для меня,
Просияв, как рубин на кольце золотом.
Много звездных ночей, много огненных дней
Я скитался, не зная скитанью конца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.
Там, на высях сознанья - безумье и снег,
Но коней я ударил свистящим бичом,
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом.
В тихом голосе слышались звоны струны,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны
За неверный оттенок разбросанных кос.
И, смеясь надо мной, презирая меня,
Люцифер распахнул мне ворота во тьму,
Люцифер подарил мне шестого коня -
И Отчаянье было названье ему.

я проект не доделала. материалы не доучила. клонит в сон жутко. но уже через час

6:43 утро.
черт возьми. даже Ваулин уже дрыхнет.
я проект не доделала. материалы не доучила. клонит в сон жутко. но уже через час выходить из дома к первой паре!
пустая ночь, тупая. голову сломала себе об эту дурацкую школу. кто бы мог подумать что у меня встрянет тут такая беда со с с т о р о н а м и с в е т а ?
что ждать от сонного дня . да как обычно. челюсть кому нибудь сломаю в столовке.
а окончание на точке. рррр. тяжелооо

Baby whisperer

Вчера вечером приходила консультант, чтобы помочь нам разобраться в проблемах со сном. Все прошло гораздо проще и быстрее, чем я ожидала. Самое главное для меня было то, что когда Сэм кинулся в истерику, она все это время объясняла, что он делает (вернее, что он пытается сказать своим поведением - за неимением словарного запаса), о чем думает в паузах, и что нас ждет через пару минут. В теории, я обо всем читала, и даже пробовала, но уши (и сердце) матери часто не в состоянии разобрать, где каприз, а где настоящие эмоции (а значит и проблема).
Мы немного изменили ритуал отхода ко сну (купание сразу после ужина, потом тихонько играем, потом идем чистить зубы, идем в комнату Сэма и там читаем и валяемся минут 30. После я надеваю на него спальный мешок, укладываю в кровать, даю в руки мишку и спокойно выхожу). Днем все тоже самое.
Вчера вечером он кричал пол-часа, ночью вроде минут 10-15 (мы оба были настолько вымотаны, что прислушивались в полусне и уже не заметили, когда стало тихо), утром он проснулся около 6, повозмущался минут 5 и уснул еще на пол-часа, а потом уже Джон встал. Вобщем, все не так страшно, как мне представлялось. Я была готова к 2 часам непрерывного крика среди ночи.
После того, как Сэм уснул, мы еще пару часов обсуждали всякие мелочи. Я взяла на заметку кое-какие приемы, буду их внедрять. Например, консультант посоветовала в этом возрасте начинать давать ему выбор, направлять его независимость в нужное мне русло. Например, вместо того, чтобы спрашивать "Пойдем чистить зубы?" говорить "Ты хочешь сам чистить зубы или чтобы мама почистила?".
Еще она предложила сделать таблицу с картинками нашего распорядка дня, чтобы Сэм видел, что его ожидает (я недавно видела, как этот прием используют с детьми, больными аутизмом, но как-то не пришло в голову использовать его для себя). В идеале он сам начнет мне говорить, что пора идти купаться и т.п., а это в свою очередь воспринимается гораздо лучше, чем мама, зудящая о своем.
И на будущее мне понравилась идея: при переходе в обычную кровать, чтобы научить ребенка не вскакивать раньше времени, можно использовать любимого сказочного героя (или мишку, с которым он спит): наклеить на часы картинки, где мишка проснулся/завтракает/купается и т.д. и повесить рядом с кроватью. Опять же, в возрасте 2-3 лет ребенку гораздо интереснее слушать мишку, чем родителей.
Порадовало, что после первой консультации можно всего за $99 купить пакет услуг на 12 месяцев, куда входят неограниченное количество консультаций по телефону и электронной почте, то есть по любому маленькому вопросу можно спокойно звонить. Мне это актуально, ведь нас вскоре ждет приучение к туалету, да и поведение всегда меняется.
Вот такие дела.

На память. Мысли о себе:)

Вспомнился вдруг один сон, забавный такой сон о себе самой. Вернее о восприятии себя в жизни и среди людей, очень точная аллегория. Запишу вкратце, чтоб не забывать, потому что когда я этот сон вспоминаю, сразу сама себе настолько понятнее становлюсь, что почти все вопросы разом отпадают. Как куча мелких задачек с одним ответом сходятся.
В том сне я приснилась себе вроде как умершей, но не совсем, а так сказать в процессе умирания. Будто бы физически еще хожу, смотрю, разговариваю и никто пока ни о чем не догадывается, но я точно знаю, что во мне происходит необратимый процесс разложения и это теперь вопрос уже недолгого времени. Иду я во сне где-то, а навстречу мне разные прохожие, знакомые и незнакомые, а мне так немного неловко перед людьми и думаю - интересно,  вот сейчас они меня видят, а потом узнают, что я уже умирала и им неприятно будет. Это абсолютно единственное, что меня во сне беспокоило, а сам факт ухода из этого мира вуполне даже устраивал.
А вспомнился сон потому, что сегодня мне опять пришла мысль - ну почему мне не хочется ничего такого грандиозного, как большинству. Ни поездок, ни второго образования, ни карьеры, ни собственного очага, ни в принципе какого-то самовыражения, чтоб меня оценили - вообще ничего. Единственное что хоть как-то живо воспринимается - это изучение человеческой натуры, чтение и работа, но работа исключительно в камерных условиях вот как у меня сейчас - чтоб быть максимально изолированной от общества - никакого коллектива с иерархиями и конкуренцией, никаких связей ни с какими инстанциями, никаких формальностей и опосредованных связей с чем бы то ни было.
Возникли все эти вялотекущие мысли - и тут по ассоциативному ряду вспомнился сон. Вот и ответ, вот и разгадка. Разве будет например хотеться изучать иностранный язык или накопить денег и поехать посмотреть как живут арабы Эмиратах, когда такое самоощущение в этой жизни. Что все еще идут куда-то, а я уже в обратном направлении так сказать, где хотела уже побывала. И даже успела умереть, просто не до конца и потому пока брожу среди живых, но аккуратно, чтоб никто не догадался и не нервничал. Да, это пожалуй  еще одно, что меня в этой жизни всегда и по сей день беспокоит - чтоб окружающие не нервничали. На все остальное почему-то совершенно наплевать.
Вобщем, надо иметь сон в виду, чтоб не задавать себе лишних вопросов.