Мужчины в кино и в жизни.

Написано Kandra Оригинальное сообщение Ален Делон - жизнь, роли, женщины и многое другое.

"Я отменно делаю три вещи: свою работу, глупости и детей", - сказал однажды Ален Делон - исполнитель легендарных ролей Рокко, Зорро, Тома Рипли и Джефа Костелло. Самый известный европейский актер всех времен.

Ален Делон - император в изгнании. Его остров Святой Елены - усадьба в долине Луары, там, где ренессансные королевские замки. С тех пор, как подруга, голландская модель Розали Ван Бремен ушла от него, забрав двоих детей, к пошлому торговцу очками, он предпочитает общество кота Пупусса и десяти собак, среди которых сибирские лайки Шалва и Чара, подарок генерала Лебедя. Невозможно, представив себе эту печальную идиллию, не вспомнить Джефа Костелло, киллера-аутиста из "Самурая" (1967), делящего свое безмерное "одиночество тигра в джунглях" с любимыми цветком и птицей.

Подданные предали его. Его боготворят в России, Китае, Корее, в Японии называют "весенним самураем", а на родине - "пеплом сигары, погашенной продюсерами", "мертвым слоном", в лучшем случае - "старым мегаломаном". Он теряет лицо, жалуясь журналистам на одиночество и тоску, нервно привлекает к себе внимание, ссорясь по пустякам с президентами, распродает любимую коллекцию живописи. В телепередаче "Гиньоль" резиновая кукла Делона говорит о себе исключительно в третьем лице.

Над ним словно тяготеет проклятие мистера Рипли, в одночасье сделавшего его "звездой" героя "На ярком солнце" Рене Клемана (1959), приживалы-хамелеона, нежного, опасного атлета, присвоившего имя и жизнь убитого им богача, друга и тирана. То ли Делон, как Рипли, занял не ему предназначенное место. То ли его, как сказочного принца, подменили в колыбели на нищего.

В новелле Луи Маля из фильма "Три шага в бреду" (1968) он был Уильямом Уилсоном, героем Эдгара По, сладострастным садистом, погибшим на дуэли от руки мистического двойника: паническая роль, пронизанная гулом внутренней тревоги, страха, что двойник существует в ­реальности.

Для плебея, сына аптекарши и пасынка колбасника, выросшего в доме, выходившем окнами на зловещую тюрьму "Френ", у него слишком декадентское, слишком нервное лицо. Для ветерана Индокитая, вскидывающего на экране пистолет так, что в его умении стрелять по живым мишеням не возникает и тени сомнения, - слишком длинные ресницы и слишком поспешно заливающиеся ­румянцем щеки.

.

Для человека с замашками сеньора, лошадника, ценителя живописи, вина, коллекционера оружия и самых красивых женщин своей эпохи, - слишком сомнительное прошлое дембеля, ошивавшегося на площади Пигаль, и слишком сомнительные друзья типа марсельского "крестного отца" Меме Герини, с которым Делон любил пострелять на пленэре.

Для бывшей шпаны - слишком хороший вкус: Делон вдохновенно коллекционировал работы романтика Теодора Жерико и изысканных абстрактных экспрессионистов 1950-х.

Для неуча, получившего в 16 лет единственный в своей жизни диплом, - диплом училища Конфедерации колбасников Франции и колоний, то есть мясника, - у него слишком богатый актерский диапазон: Делон может все.

В равной степени убедительно сыграть лучшего киллера мафии и стареющего Казанову. Забитого детьми клошара и графа Шарлюса из прустовских "Поисков потерянного времени". Спившегося лекаря и нового Иисуса - юного боксера Рокко.

Дебютная роль Делона - драма Ива Аллегре "Когда вмешивается женщина" (1957).

Падший ангел, он словно завис в безвоздушном пространстве между грязной землей и раем искусства. Его лицо не ассоциируется ни с одной кинематографической "волной", он никогда не был символом никакого поколения. Он всегда сам по себе, всегда - ничей, кондотьер, шедший в фильмы великих режиссеров так, словно нанимался в армию очередного владыки, и не заметивший, как закончились все, на роду ему написанные войны. Сценарист Паскаль Жардан изумительно сказал: "Кардинал Ришелье таких, как Делон, или вешал, или возводил во дворянство".

"Он слишком красив, поэтому у него не сложится карьера", - первый продюсер Делона, самоуверенно изрекший в конце 1950-х этот приговор, был плохим пророком. Карьера сложилась, но это в какой-то степени карьера Дориана Грея, пожертвовавшего душой ради вечной молодости и вечного успеха. Только если вместо Дориана старел его портрет, Ален Делон старел в жизни, оставаясь вечно молодым на экране. Его фактический, пусть и половинчатый уход из кино на рубеже 1990-х - жест, совершенно женский: так ушла, не желая ­публично стареть, Грета Гарбо. Жаль, что он так и не сыграл Дориана.

Наверное, ему хотелось вечно оставаться тридцатитрехлетним. В этом возрасте он произнес нечто невообразимое: "У меня возраст Христа, душа самурая и внешность героя-любовника". "Битлы" со своим "мы популярнее, чем Иисус Христос" отдыхают. Действительно, в 33 года Делон был самым популярным персонажем во Франции. Только популярность эта была двусмысленной. С одной стороны - блестящие роли в "Самурае" Жана-Пьера Мельвиля и "Бассейне" Жака Дере. С другой стороны - едва не стоивший ему свободы громкий и грязный скандал, в котором смешалось все, что способно привлечь вуайеров. Труп телохранителя Делона, найденный на помойке, интриги спецслужб, стравливавших президента с премьер-министром, гангстеры из Марселя, оргии с участием дам из самого высшего ­общества и кокаин.

Подобно герою Оскара Уайльда Делон никогда не лицемерил: "Да простят меня, но во всех областях я люблю тех, кто приходит первым". В своей области первым он не без оснований считал самого себя и, следовательно, любил только себя. Однажды у него вырвалось: "Я хотел бы, чтоб меня любили так же, как я люблю себя". Как странно рифмуется эта фраза с воплем Райнера Вернера Фассбиндера, трагического монстра, казалось бы, во всем противоположного Делону: "Я хочу только, чтобы меня любили".