я вышла из дома и шла по улице карла-маркса. ко мне присоединилась мила. рядом с нами шёл прохожий и выгуливал на поводке льва и белого тигра))мы шли - шли, и это уже был не сыктывкар, а африка) почему-то вдоль дороги были заброшенные многоэтажки. я увидела какую-то фигню на другой стороне дороги. перешла, посмотрела: это был канализационный люк в виде раздавленной черепахи)потом,на обратной стороне дороги, я увидела огромного вытянутого негра ростом в этажей 5, который разговаривал по мобильнику. я захотела его сфоткать)) побежала с милой опять через дорогу, уже приготовилась фотографировать, как вдруг у меня фотоаппарат начал громко пищать, как только находил точку фокусировки. пришлось его выключить. мила начала что-то громко кричать и качать права так, что негр нас заметил и мы побежали опять к дороге, на которой было ужасно много машин.. я зазевалась, а мила быстро перебежала...потом мне пришлось ещё минут 10 простоять...потом мне просто надоело, и я втупую пошла прямо через дорогу. машины резко тормозили, объезжали....в общем я добралась невредимой) затем рядом с нами остановился автомобиль, из которого вышла девушка и начала на нас орать, типа что мы бегаем по оживлённой трассе...рядом проходила ещё одна девушка,которая нам сказала,что эта дура из машины - её знакомая, и что она хочет ей отомстить. и девушки стали выяснять отношения, а мы пошли дальше)))
вот.потом я как-то оказалась на пляже вместе с дашей мартыненко. мы вместе пошли в булочную и стали выбирать там всякую вредную еду: пирожки, вонючие пончики, лэйс TV пачку...и.т.д.)))
потом в магазин зашёл кирилл голубев и стал бегать за дашей, а она от него хД
бред)
воскресенье, 17 января 2010 г.
дом
Заблудилась в поисках дома. Вечные блуждания с квартиры на квартиру, толпы проходящих мимо людей, непонятные места ночевок, шум, гам, тишина, сигареты и кофе ночью на подоконнике, бесконечные разговоры, ощущения остановившегося времени, пьянки, крики, веселье, битье посуды и беспамятный сон. Бесконечное число пристанищ и неопределенных мест жительства.
"Москва" прошла мимо и осталась в памяти полумраком и мурашками на коже. "Ветерки" были способом стать дальше и ближе одновременно. ПУНК остался в памяти кратковременной ночлежкой с беспрестанными пьянками, сигаретным дымом и игрой в нарды ночами напролет. Тогда мы не видели солнца и жили тем, что все скинемся на общий стол. "Зори" были началом блужданий и просто задали настроение поисков мест для существования. Все остальное было мимолетным и не имело никаких особенных отличий - просто квартиры, дома, дачи, просто набор лиц и событий.
БП есть сейчас, БП удобен и привычен. От него быстро можно добраться до всего на свете - вот вам привилегии жизни в центре города. Есть свои минусы в виде соседей, есть гнетущая обстановка, все это терпимо. Просто и это не мой дом. В какой уже раз и это не мой дом.
Моим домом была лишь одна летняя ночь у раскрытого настежь окна. Моим домом, как это ни странно, был химфак.
Поиски продолжаются.
А пока загибаюсь на 20 с лишним квадратных метрах комнаты на БП.
"Москва" прошла мимо и осталась в памяти полумраком и мурашками на коже. "Ветерки" были способом стать дальше и ближе одновременно. ПУНК остался в памяти кратковременной ночлежкой с беспрестанными пьянками, сигаретным дымом и игрой в нарды ночами напролет. Тогда мы не видели солнца и жили тем, что все скинемся на общий стол. "Зори" были началом блужданий и просто задали настроение поисков мест для существования. Все остальное было мимолетным и не имело никаких особенных отличий - просто квартиры, дома, дачи, просто набор лиц и событий.
БП есть сейчас, БП удобен и привычен. От него быстро можно добраться до всего на свете - вот вам привилегии жизни в центре города. Есть свои минусы в виде соседей, есть гнетущая обстановка, все это терпимо. Просто и это не мой дом. В какой уже раз и это не мой дом.
Моим домом была лишь одна летняя ночь у раскрытого настежь окна. Моим домом, как это ни странно, был химфак.
Поиски продолжаются.
А пока загибаюсь на 20 с лишним квадратных метрах комнаты на БП.
Легенда о Татуане
Мигель Анхель Астуриас
Рыщет по темницам Татуаиа.
* * *
Мастер Миндаль с розовою бородою - один из жрецов, которых белые люди сочли золотыми, так пышны были их одежды, знает тайну лечебных трав, язык обсидиана и грамоту звезд.
Он - дерево, ходячее дерево, выросшее в лесу, где никто его не сажал, а семя принесли духи. Он считает по лунам длинные годы о четырех сотнях дней, и лун он видел много, как все деревья, ведь они покинули старый Край Изобилия.
Когда пришло полнолуние и настал месяц, который зовется месяцем филина рыболова, мастер Миндаль роздал душу дорогам. Четыре дороги вели в четыре конца неба. Черный конец - вещая тропа. Зеленый конец - весенний дождь. Красный конец - безумие тропиков. Белый конец - обещание новых земель. Четыре дороги.
- Дорога, дорожка! - сказал Белой дороге Белый голубь, но та не услышала. Он хотел кусочек души, чтоб избавиться от дурных снов: и дети, и голуби мучаются снами.
- Дорога, дорожка! - сказало Красной дороге Красное сердце, но та не услышала. Оно хотело сбить ее с толку, чтоб она забыла про душу. Сердца, как и воды, не возвращают ничего.
- Дорога, дорожка! - сказала Зеленой дороге Зеленая беседка, но та не услышала. Она хотела заплатить хоть часть долгов - отдать чужую душу вместо листвы и тени.
Сколько месяцев шли дороги, сколько месяцев?
Самая быстрая, Черная, с которой никто не говорил в пути, заглянула в город, пересекла площадь и, отдыхая в торговом квартале, отдала душу мастера продавцу бесценных сокровищ.
Был час белых кошек. Они бродили от стены к стене, пышно цвели розы, и облака, словно белье, сохли на веревках неба.
Мастер узнал о том, что сделала дорога, искупался при луне в розовом, как миндаль, источнике, сбросил кору, снова стал человеком и пошел в город.
На склоне дня, под вечер, когда возвращается стадо, он пришел в долину и заговорил с пастухами, но они отвечали скупо, дивясь зеленым одеждам и розовой бороде.
В городе он пошел на запад. Люди толпились у фонтанов, и нежно звенела вода, наполняя кувшины. По следу теней он добрался до торгового квартала и увидел частицу своей души в стеклянном ларце с золотым замком.
Немедля он подошел к торговцу, курившему в углу, и предложил ему сто арроб жемчуга.
Торговец усмехнулся. Какой жемчуг? Его сокровища бесценны.
Мастер знал, что торговцы торгуются, и предложил ему озеро изумрудов, крупных, как зерна маиса.
Торговец усмехнулся. Какое озеро? Его сокровища бесценны.
Мастер предлагал амулеты, глаз оленя, способный добыть воду, и перья, усмиряющие бурю, и марихуану.
Торговец не сдавался.
Мастер предложил столько драгоценных камней, что из них можно выстроить дворец посреди изумрудного озера.
Торговец не сдался. Его сокровища бесценны, и зачем толковать попусту, когда он выменяет душу на самую прекрасную рабыню.
Все было тщетно, и ничем на свете не мог мастер выкупить частицу своей души. У торговцев нет сердца.
Волоконце дыма отделяло сон от яви, белых кошек - от черных, мастера - от торговца. Выходя, мастер отряхнул с ног прах лавки. Прах опасен.
Прошел, как говорит предание, год о четырех сотнях дней. Возвращаясь из дальних стран, ехал через горы торговец с прекрасной рабыней, птицей цветком, обращавшей в гиацинты капли меда, и свитой верных слуг.
- Ты и не знаешь, - говорил он рабыне, придерживая коня, - ты и не знаешь, как будешь жить в столице! Домом твоим станет дворец, все мои слуги будут служить тебе, и сам я - последний из слуг! Там, - продолжал он вполоборота к солнцу, - там все твое. Ты - сокровище, а я - продавец бесценных сокровищ. Ты стоишь той частицы души, которую я не выменял на целое озеро изумрудов. Лежа в гамаке, мы будем смотреть, как встает и садится солнце, и слушать в сладком безделье сказки старой ведьмы, которая знает мою судьбу. Судьба эта, если ей верить, в руке великана. Если ты попросишь, узнаешь и свою.
Рабыня смотрела по сторонам и видела, как все цвета переходят в синий и тают вдали. Деревья по обочинам дороги ткали узор, похожий на тот, что украшает рубашки индейских женщин. Птицы летели как бы во сне, без крыльев, а внизу, в молчании камня, звери пыхтели по человечьи, взбираясь в гору.
Рабыня была обнаженной. По груди ее струился и падал к ногам черный жгут волос. Торговец был весь в золоте, а на плечах его лежал плащ из козьей шерсти. Его знобило от немочи и любви. Тридцать всадников свиты казались ему тенями сна.
Вдруг несколько капель упало на дорогу, и где то внизу послышались крики пастухов, сзывающих скот. Всадники пришпорили коней, чтоб скорей добраться до укрытия, но тщетно: ветер рванул тучи, пригибая леса к самой долине, все покрылось влажным плащом тумана, и сверкнули первые молнии, словно безумный фотограф вздумал снять бурю.
Кони неслись, порвав узду, паря над землей, распластав гриву по ветру и прижав уши. Один из них выбросил торговца из седла, и тот отлетел к дереву, только что расщепленному молнией. Словно рука, хватающая камень, дерево схватило его и кинуло в бездну.
В эту самую пору заблудившийся в городе мастер бродил, как безумный, по улицам, пугая детей, подбирая мусор, и заговаривал с ослами, волами и бездомными собаками, потому что у них, как у людей, печальные глаза.
- Сколько месяцев шли дороги? - говорил он у всех дверей, но ему не отвечали и запирали двери, дивясь зеленым одеждам и розовой бороде.
Шло время, он спрашивал всех, и вот добрался до дома, где прежде жил торговец, и спросил у рабыни, которая одна пережила бурю:
- Сколько месяцев шли дороги?
Солнце, высунувшее голову из белой рубахи утра, очертило в проеме двери серебром и золотом спину мастера и смуглое лицо рабыни - той, что была частицей души, не отданной за изумруды.
- Сколько месяцев шли дороги?
Ответ скорчился у губ рабыни, стал твердым, как ее зубы. Мастер молчал, упорно, как вещий камень. Наступило полнолуние филина рыболова. Рабыня и мастер омыли друг друга взглядом, как двое влюбленных, претерпевших долгую разлуку.
Шум спугнул их. Именем бога и короля их схватили как бесноватую и чародея и в сверкании крестов и шпаг повели в темницу, мастера в зеленых одеждах и рабыню, чье крепкое тело отливало бронзой.
Через семь месяцев их присудили к сожжению. Накануне казни он приблизился к ней, нацарапал на ее руке маленький кораблик и сказал:
- Татуированная Татуана, ты сможешь всегда, как сейчас, бежать от злой смерти. Я хочу, чтобы ты была свободной, как моя мысль. Нарисуй этот кораблик на стене, на полу, где захочешь, закрой глаза, взойди на него и спасайся.
Спасайся, ибо мысль моя крепче глиняного колосса.
Мысль моя слаще меда из цветов сукинай . Мысль моя - та, что может обернуться невидимкой.
Ни минуты не медля, Татуана повиновалась: нарисовала кораблик, взошла на него, он отплыл, спасая ее от смерти и неволи.
А на другой день тюремщики нашли в темнице сухое дерево, с которого еще не облетели розовые цветочки.
http://biblioteka.cc/topic/16425-legenda-o-tatuane-migel-anhel-asturias/?s=8aad636c4e135707024cbc03e57d9632
http://alterkniga.ru/audiobooks/Migel_Anhel_Asturias_Legenda_o_Tatuane/
Рыщет по темницам Татуаиа.
* * *
Мастер Миндаль с розовою бородою - один из жрецов, которых белые люди сочли золотыми, так пышны были их одежды, знает тайну лечебных трав, язык обсидиана и грамоту звезд.
Он - дерево, ходячее дерево, выросшее в лесу, где никто его не сажал, а семя принесли духи. Он считает по лунам длинные годы о четырех сотнях дней, и лун он видел много, как все деревья, ведь они покинули старый Край Изобилия.
Когда пришло полнолуние и настал месяц, который зовется месяцем филина рыболова, мастер Миндаль роздал душу дорогам. Четыре дороги вели в четыре конца неба. Черный конец - вещая тропа. Зеленый конец - весенний дождь. Красный конец - безумие тропиков. Белый конец - обещание новых земель. Четыре дороги.
- Дорога, дорожка! - сказал Белой дороге Белый голубь, но та не услышала. Он хотел кусочек души, чтоб избавиться от дурных снов: и дети, и голуби мучаются снами.
- Дорога, дорожка! - сказало Красной дороге Красное сердце, но та не услышала. Оно хотело сбить ее с толку, чтоб она забыла про душу. Сердца, как и воды, не возвращают ничего.
- Дорога, дорожка! - сказала Зеленой дороге Зеленая беседка, но та не услышала. Она хотела заплатить хоть часть долгов - отдать чужую душу вместо листвы и тени.
Сколько месяцев шли дороги, сколько месяцев?
Самая быстрая, Черная, с которой никто не говорил в пути, заглянула в город, пересекла площадь и, отдыхая в торговом квартале, отдала душу мастера продавцу бесценных сокровищ.
Был час белых кошек. Они бродили от стены к стене, пышно цвели розы, и облака, словно белье, сохли на веревках неба.
Мастер узнал о том, что сделала дорога, искупался при луне в розовом, как миндаль, источнике, сбросил кору, снова стал человеком и пошел в город.
На склоне дня, под вечер, когда возвращается стадо, он пришел в долину и заговорил с пастухами, но они отвечали скупо, дивясь зеленым одеждам и розовой бороде.
В городе он пошел на запад. Люди толпились у фонтанов, и нежно звенела вода, наполняя кувшины. По следу теней он добрался до торгового квартала и увидел частицу своей души в стеклянном ларце с золотым замком.
Немедля он подошел к торговцу, курившему в углу, и предложил ему сто арроб жемчуга.
Торговец усмехнулся. Какой жемчуг? Его сокровища бесценны.
Мастер знал, что торговцы торгуются, и предложил ему озеро изумрудов, крупных, как зерна маиса.
Торговец усмехнулся. Какое озеро? Его сокровища бесценны.
Мастер предлагал амулеты, глаз оленя, способный добыть воду, и перья, усмиряющие бурю, и марихуану.
Торговец не сдавался.
Мастер предложил столько драгоценных камней, что из них можно выстроить дворец посреди изумрудного озера.
Торговец не сдался. Его сокровища бесценны, и зачем толковать попусту, когда он выменяет душу на самую прекрасную рабыню.
Все было тщетно, и ничем на свете не мог мастер выкупить частицу своей души. У торговцев нет сердца.
Волоконце дыма отделяло сон от яви, белых кошек - от черных, мастера - от торговца. Выходя, мастер отряхнул с ног прах лавки. Прах опасен.
Прошел, как говорит предание, год о четырех сотнях дней. Возвращаясь из дальних стран, ехал через горы торговец с прекрасной рабыней, птицей цветком, обращавшей в гиацинты капли меда, и свитой верных слуг.
- Ты и не знаешь, - говорил он рабыне, придерживая коня, - ты и не знаешь, как будешь жить в столице! Домом твоим станет дворец, все мои слуги будут служить тебе, и сам я - последний из слуг! Там, - продолжал он вполоборота к солнцу, - там все твое. Ты - сокровище, а я - продавец бесценных сокровищ. Ты стоишь той частицы души, которую я не выменял на целое озеро изумрудов. Лежа в гамаке, мы будем смотреть, как встает и садится солнце, и слушать в сладком безделье сказки старой ведьмы, которая знает мою судьбу. Судьба эта, если ей верить, в руке великана. Если ты попросишь, узнаешь и свою.
Рабыня смотрела по сторонам и видела, как все цвета переходят в синий и тают вдали. Деревья по обочинам дороги ткали узор, похожий на тот, что украшает рубашки индейских женщин. Птицы летели как бы во сне, без крыльев, а внизу, в молчании камня, звери пыхтели по человечьи, взбираясь в гору.
Рабыня была обнаженной. По груди ее струился и падал к ногам черный жгут волос. Торговец был весь в золоте, а на плечах его лежал плащ из козьей шерсти. Его знобило от немочи и любви. Тридцать всадников свиты казались ему тенями сна.
Вдруг несколько капель упало на дорогу, и где то внизу послышались крики пастухов, сзывающих скот. Всадники пришпорили коней, чтоб скорей добраться до укрытия, но тщетно: ветер рванул тучи, пригибая леса к самой долине, все покрылось влажным плащом тумана, и сверкнули первые молнии, словно безумный фотограф вздумал снять бурю.
Кони неслись, порвав узду, паря над землей, распластав гриву по ветру и прижав уши. Один из них выбросил торговца из седла, и тот отлетел к дереву, только что расщепленному молнией. Словно рука, хватающая камень, дерево схватило его и кинуло в бездну.
В эту самую пору заблудившийся в городе мастер бродил, как безумный, по улицам, пугая детей, подбирая мусор, и заговаривал с ослами, волами и бездомными собаками, потому что у них, как у людей, печальные глаза.
- Сколько месяцев шли дороги? - говорил он у всех дверей, но ему не отвечали и запирали двери, дивясь зеленым одеждам и розовой бороде.
Шло время, он спрашивал всех, и вот добрался до дома, где прежде жил торговец, и спросил у рабыни, которая одна пережила бурю:
- Сколько месяцев шли дороги?
Солнце, высунувшее голову из белой рубахи утра, очертило в проеме двери серебром и золотом спину мастера и смуглое лицо рабыни - той, что была частицей души, не отданной за изумруды.
- Сколько месяцев шли дороги?
Ответ скорчился у губ рабыни, стал твердым, как ее зубы. Мастер молчал, упорно, как вещий камень. Наступило полнолуние филина рыболова. Рабыня и мастер омыли друг друга взглядом, как двое влюбленных, претерпевших долгую разлуку.
Шум спугнул их. Именем бога и короля их схватили как бесноватую и чародея и в сверкании крестов и шпаг повели в темницу, мастера в зеленых одеждах и рабыню, чье крепкое тело отливало бронзой.
Через семь месяцев их присудили к сожжению. Накануне казни он приблизился к ней, нацарапал на ее руке маленький кораблик и сказал:
- Татуированная Татуана, ты сможешь всегда, как сейчас, бежать от злой смерти. Я хочу, чтобы ты была свободной, как моя мысль. Нарисуй этот кораблик на стене, на полу, где захочешь, закрой глаза, взойди на него и спасайся.
Спасайся, ибо мысль моя крепче глиняного колосса.
Мысль моя слаще меда из цветов сукинай . Мысль моя - та, что может обернуться невидимкой.
Ни минуты не медля, Татуана повиновалась: нарисовала кораблик, взошла на него, он отплыл, спасая ее от смерти и неволи.
А на другой день тюремщики нашли в темнице сухое дерево, с которого еще не облетели розовые цветочки.
http://biblioteka.cc/topic/16425-legenda-o-tatuane-migel-anhel-asturias/?s=8aad636c4e135707024cbc03e57d9632
http://alterkniga.ru/audiobooks/Migel_Anhel_Asturias_Legenda_o_Tatuane/
Сон.
Лето. Телефон. Номер. Гудок. Алло. Привет. Привет. Я еду. Куда? К тебе. Жду. Долго? Всегда. Дождешься? Да. Любишь? Да. Честно? Да. Пока. Пока. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Спокойствие. Вокзал. Люди. Очередь. Голоса. Гул. Жара. Волнение. Ожидание. Окно. Женщина. Билет. Радость. Счастье. Улыбка. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Дом. Квартира. Родители. Аккуратней. Хорошо. Сумка. Вещи. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Возбуждение. Нервозность. Отец. Провести? Нет. Удачи. Прощание. Пока. Метро. Люди. Карман. Сигареты. Билет. Мобильный. Вокзал. Люди. Толпа. Голоса. Гул. Вечер. Прохладно. Поезд. Вагон. Купе. Соседи. Весело. Мысли. Нервзность. Ночь. Тамбур. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Усталость. Купе. Полка. Подушка. Простынь. Сон. Утро. Волнение. Купе. Соседи. Туалет. Тамбур. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Нервозность. Купе. Время. Час. Полчаса. Минуты. Остановка. Вокзал. Нервозность. Волнение. Беспокойство. Ты. Я. Мы. Вместе. Руки. Прикосновения. Обьятия. Губы. Поцелуи. Радость. Счастье. Улыбки. Слезы. Люди. Толпа. Мешют. Сумка. Такси. Море. Солнце. Пляж. Вода. Брызги. Песок. Вечер. Набережная. Причал. Закат. Романтично. Счастье. Радость. Навсегда? Да. Мы. Вместе. Дом. Тело. Нежность. Ласка. Секс. Счастье. Время. Много. Мы. Вместе. Время. Долго. Мало. Уже? Да. Такси. Вокзал. Грусть. Тоска. Люди. Толпа. Очередь. Голоса. Гул. Жара. Волнение. Ожидание. Окно. Женщина. Билет. Растройство. Безнадежность. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Бутылка. Пиво. Плохо. Тоскливо. Завтра. Прощаться. Ночь. Любишь? Да. Честно? Да. Утро. Сумка. Вещи. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Слезы. Боль. Руки. Губы. Поцелуй? Отстранился. Странно. Обидно. Не важно. Такси. Вокзал. Люди. Толпа. Голоса. Гул. День. Перрон. Руки. В карманах. Что? Ничего. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Я уезжаю. Я знаю. А ждать? Нет. Почему? Просто. Слезы. Отчаянье. А любишь? Молчание. Нет. Почему? Не знаю. Любил? Да. Разлюбил? Да. Забудешь? Молчание. Крик. ДА! Поезд. Пора. Пока. Нет. Что? Прощай. Ясно. Вагон. Купе. Соседи. Раздражение. Слезы. Рукав. Растерла. Тушь. Разводы. Тамбур. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Сигарета. Зажигалка. Дым. Сигарета. Зажигалка. Дым. Много. Не важно. Дым. Окно. Ночь. Огни. Поселки. Не важно. Сигарета. Нет. Закончились. Черт. Бред. Купе. Полка. Подушка. Сон. Утро. Разбитость. Усталость. Восприятие. Сон? Нет. Реальность. Да. Забуду? Не знаю. Купе. Соседи. Туалет. Тамбур. Пачка. Сигарета. Нет. Растройство. Купе. Время. Час. Полчаса. Минуты. Остановка. Вокзал. Люди. Толпа. Голоса. Гул. Аппатия. Метро. Улица. Карман. Мобильный. Деньги. Ларек. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Облегчение. Вздох. Дом. Подьезд. Квартира. Родители. Радость. Наиграно. Улыбка. Натянуто. Устала. Отдыхай. Комната. Дневник. Ручка. Запись. Подоконник. Чашка. Кофе. Натуральный? Нет. Растворимый. Пачка. Сигарета. Зажигалка. Дым. Мысли. Смирилась. Больно? Нет. Забуду? Да. Когда? Скоро. Вспомнишь? Никогда. Ночь. Одиночество. Спокойствие. Осталось... Что? А ни не звони, пока ты не поймешь - что я одна ...и нет меня дороже...
когда ты сто дорог судьбы пройдешь....а на 101 без меня не сможешь...ичего не осталось.
когда ты сто дорог судьбы пройдешь....а на 101 без меня не сможешь...ичего не осталось.
Вижу, как во сне.
ЗАМЕТУТ МЕТЕЛИ ПАМЯТЬ...
Крупные снежинки
Замели тропинки.
Прошлого картинки
В радушных слезинках.
Мягкий снег витает,
Память заметает.
То не снег ложится-
Время мчится птицей.
Ели, как качели
Вижу, как во сне.
Заметут метели
Память обо мне.
Ветер тронет струны,
В память, о хорошем
В этом мире лунном,
Нынешним и прошлым.
В бесконечной млечности
Прошлого картинки.
Я сложу их в вечности,
По одной пылинке.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)